Три истории детей, избравших Украину и выехавших из оккупации

39

Тысячам взрослых, чьи города и села оккупировала русская армия, пришлось делать сложный выбор: как действовать дальше, где и как жить. Этот выбор дался гораздо труднее детям, имеющим собственную политическую позицию, однако в силу своего возраста часто не имеют решающего голоса в своих семьях. Из-за решения родителей многие дети вынуждены оставаться в оккупации до своего совершеннолетия.

Как влияет оккупация на мировоззрение детей, насколько сложно сохранить себя во враждебной среде, и что делать, если родители не поддерживают – об этом в историях трех юных украинок, живших в оккупации, а сейчас вступивших в украинские вузы.

"Я спрятала документы, чтобы не идти в русскую школу". История Даши из Бердянска

Дарья пробыла в захваченном Россией Бердянске полтора года. Говорит, что к тому времени оккупация была похожа на купол тишины, накрывший город, рассказывает Бердянск24 .

"Ты чувствуешь напряжение, ты чувствуешь это давление, как будто перед ливнем, то есть что-то намечается, что-то накаляется, ты никогда не можешь расслабиться, но у этого нет грома, он уже прошел". Такая удручающая атмосфера осталась в памяти у девушки о родном городе.

Когда началась полномасштабная война, Бердянск был оккупирован в первые дни. В городе стали пропадать продукты. На улицах появились русские солдаты. А среди людей поселился страх.

Через полтора года оккупации с продуктами уже ситуация стабилизировалась, но военные РФ – никуда не делись. Местные уезжали из Бердянска. Остались либо те, кто не мог покинуть город по разным причинам, либо фанатики русского мира.

"В те времена я шла по улице и не знала, с кем могу говорить. Было это постоянное напряжение в контроле того, что и кому ты можешь сказать", — вспоминает оккупация Даша.

Вместе с тишиной к девушке пришел страх. Она боялась русских военных и того, что они с ней могут сделать.

«Представителей разных народов Азии стало очень много, было страшно ходить по городу. Кадыровцы могли ехать на военной машине с пулеметом и просто по приколу на тебя наставлять оружие, кричать что-нибудь, показывать знаки, ты не понимаешь их, тебе страшно. Когда мужчины подходят на улице, чтобы познакомиться фактически с ребенком, это очень страшно. Потому со временем я перестала выходить на улицу и отгородилась от любимого Бердянска, который я знала другим», – рассказывает девушка.

По мнению Даши, единственным неизменным в Бердянске оставалось море. Сейчас Дарья очень по ним скучает.

Девушка не посещала русскую школу, но многие ее знакомые пошли в учебные заведения, которые открыли оккупанты. Даша объяснила, что их родителей просто запугали.

«Угрожали, что могут отобрать родительские права, если те не отдадут детей в российские школы, запугивали большими штрафами. Детям, которые пошли в эти школы, начислялись ежемесячные денежные бонусы, им предоставлялась канцелярия, были какие-то подарки», – рассказала девушка.

Девушка призналась, что родители тоже хотели отдать ее в русскую школу. Испугались, что дочь заберут насильно. Но девушка смогла этого избежать.

Я спрятала документы и отстояла свое право учиться в украинской школе. Я была категорична в этом выборе. Это было то право, которое я должна перед ними отстаивать, бороться. Собственно я это и сделала. Здесь сугубо мой подростковый максимализм, бунтарство сохранили мою украинскую идентичность в оккупации. Потому что действительно если бы я себя тогда не отстояла, если бы я не спрятала свои документы, то подозреваю, что сейчас я не училась бы в украинском университете, что я сейчас не была бы в Украине», – заверила Дарья.

Она рассказывает о своих друзьях, которые поначалу тоже не хотели идти учиться в русскую школу.

Они говорили, что их заставили родители. Но в конце года они уже поступили в ростовские университеты, и им было с этим совершенно окей. Их уже никто не заставлял. То есть, за этот год, который они провели в российских школах, пропаганда изменила их настолько, что они стали говорить мне, как они ждут студенческой жизни в Ростове», – рассказала Дарья.

По ее мнению, подход окупантов к старшеклассникам и детям младшего возраста отличался.

«Они (оккупационная власть – ред.) понимали, что старшеклассники большую часть своей жизни провели в Украине. У них уже есть определенные принципы, установки. И именно учителя моей школы не пытались их существенно переучить. То есть у них каждый понедельник должен быть «разговор о важном» — воспитательный час, где должны включать русский гимн, рассказывать об «освободителях святой СВО» и насколько все должны быть благодарны. Именно этим детям не проводили, так и объясняли, что вы взрослые, вам не нужно переписывать сознание», – рассказала Даша.

По ее оценкам, из местных учителей на сотрудничество с оккупантами ушло около 30%. Остальные псевдовласти добирали кадрами из оккупированных ранее Крыма, Донетчины, Луганщины и непосредственно России.

Все полтора года в оккупации Даша училась в украинской школе онлайн. Девушка вспоминает то время с грустью, потому что постоянно вынуждена была сидеть дома. Она боялась куда-то ходить днем из-за «охоты» окупантов на школьников.

«Военные могли подойти к детям на улице, спросить, где ты учишься. Если обнаруживали, что негде: штраф, санкции, угон. То есть мы боялись всего. Потому я очень медленно, но адаптировалась к тому, что просто сидела все эти полтора года дома. Я боялась открытых калиток и дверей, я боялась, что меня кто-то подслушивает. Сидела, тряслась, что я говорю по-украински и это услышат соседи. Так и прошел выпускной класс онлайн-образования», – вспомнила Дарья.

Девушке пришлось буквально исчезнуть из виду людей и стать невидимкой. Она почти не выходила на улицу, чтобы ее никто не увидел.

«Мы всем соседям врали, что я уехала. Одним сказали, что мама отвезла меня в Запорожье и вернулась. Другим – что я где-то в селе Бердянского района. Типа у меня не все хорошо со здоровьем, повезли на природу лечиться. Было такое, что встречали учителей из моей школы (пошедших на сотрудничество с оккупантами), родители отвечали, что я в Запорожье. Причем я думаю, что все соседи и учителя знали, что я в городе, потому что меня все равно было видно, но они не обращали внимания. И мне с этим очень повезло», – подчеркнула бердянка.

Даша отметила, что обучение было едва ли не единственной ее активностью в оккупации. Это позволило девушке сосредоточиться и хорошо сдать экзамены.

«Мои родители, близкие ходили на улицу, они все равно воспринимали слышащую информацию видят. И я замечала, насколько за этот год мы уже отличаемся от себя до полномасштабной войны. Поскольку я не выходила из дома, я смогла защититься от влияния российской пропаганды», – отметила девушка.

Находясь в оккупации, Дарья даже приняла участие в конкурсе «Малой Академии Наук». Ее работа была посвящена бердянским ТГ-каналам в оккупации.

«Сравнивала между собой украинские и пророссийские телеграмм-каналы. Я горжусь этой работой. Это было о том, что украинские каналы, не имея источников информации, не находясь непосредственно в городе, берут ее из открытых бердянских чатов, где люди пишут условный взрыв. Но информация приходит очень медленно. И это то, что меня раздражало в оккупации. Я не любила российские пропагандистские каналы, но была вынуждена подписываться, чтобы узнавать хоть какую-то информацию. Потому что мы жили в информационной изоляции и в пузырьке», – объяснила Дарья.

Во время работы над МАН она испытывала страх, но продолжала работать. В день презентации научной работы о тг-каналах в оккупации, у соседей свыше ФСБ проводили обыск. Вот такие реалии.

Даша рассказала, что конфликты между детьми, оставшимися в оккупации, и выехавшими — случаются.

«Я помню, что детей, которые пошли в российские школы (но продолжали онлайн обучение в украинской школе – ред.) очень были. Им писали, что «вы вообще здесь никто, вы не достойны украинского образования, уходите в свою русскую школу», – поделилась бердянка.

Даша призналась, что получала такие оскорбления и в свой адрес тоже. Она ведь хоть и не пошла учиться в русскую школу, но оставалась в оккупированном городе.

«Мне было обидно читать, что все, кто остался в Бердянске, предатели, что они все ждали русскую, наши родители ждали русскую, когда на самом деле это не так. Поэтому я в определенной степени отстаивала этих детей, а потом увидела, что они поступали в ростовские университеты и усомнилась в своем выборе. Уже после выезда я поняла и ту и другую стороны», – призналась девушка.

Путь в Украину не был для Дарьи легким. Еще находясь в Бердянске, девушка поступила в Запорожский вуз. Чтобы выехать из оккупации, Дарья соврала родителям, что обучение возможно только офлайн. Она даже накопила деньги на дорогу и нашла перевозчика в Запорожье.

«Родителям пришлось смириться с тем, что это уже не просто мечта, а план. Им пришлось меня отпустить», – подчеркнула Даша.

Уже во время учебы в университете Даша столкнулась с предубеждениями к внутренне перемещенным лицам. Это было в общежитии, где жили как ВПЛ, так и студенты из свободных городов Украины.

«Звучало, что условно вы приехали на все готовое, другим как-то нужно себя содержать, а у вас есть выплаты, вам помогают волонтеры. Вам вообще не нужно париться, у вас есть 3 тысячи, а мне нужно ходить на работу. Я отвечала: мы можем поменяться местами. Поживи в оккупации, почувствуй, как это когда ты не можешь увидеть близких, вернуться домой на выходные. Однако у тебя будет три тысячи и ноутбук», – отметила переселенка.

Несмотря на сложности, Дарья считает, что решение уехать из оккупации – лучшее решение в ее жизни.

«Это как сбросить с плеч бремя, разбить купол тишины и посмотреть на мир трезво. Здесь реально и воздух, и небо – другие», – уверена девушка.

"Я вижу свое будущее только в Украине". История Ксении Конюшек из Волновахского района

Ксения Конюшок родом из села Вольное Волновахского района, с детства имеет два увлечения, которые до сих пор остаются важной частью ее жизни — книги и танцы, рассказывает Волноваха.City .

«Танцую на сцене с трех лет и обожаю сам процесс выступления, ощущение вдохновения и наполненности. А книги – это тысячи прожитых жизней в фантастических и реальных мирах. Особенно люблю научную и аналитическую литературу об украинцах и нашем историческом опыте», — делится девушка.

Полномасштабная война изменила ее жизнь так же, как жизнь миллионов украинцев. Семье Ксении пришлось эвакуироваться.

«Уехали тогда все, кроме бабушки с дедушкой. Они остались в оккупации и пережили страшные вещи. Мы же наивно думали, что через две-три недели вернемся. Помню тот день: сидели в полумраке без света и интернета, обсуждали, нужно ли уезжать. В тот день я вообще не плакала, хотя плакали даже взрослые».

В трудные моменты Ксении помогала семья: «Мы поддерживали друг друга и даже в стрессовых ситуациях много смеялись. Жили девять в маленьком доме на две комнаты и все равно находили силы для юмора».

В будущем Ксения мечтает стать журналисткой: «Хочу поступать в Киев и работать в классной редакции или на Общественном». А еще — вести отбор на Евровидение», — смеется она.

Девушка активно приобщается к проектам, а часто сама является их инициатором в поселке Полтавской области, где проживает ныне: популяризирует украинские книги в «Читалке свободных» и создает хореографию для подросткового коллектива.

«Молодежь играет ключевую роль в развитии Украины. Мы будем голосовать, воспитывать детей, влиять на процессы. Поэтому важно воспитывать в себе национально-патриотические ценности», — убеждена она.

Для Ксении быть украинкой — это сила и чувство юмора: «Мы способны шутить даже в самые тяжелые моменты. Смотрим на карту воздушных тревог и видим зайчика из красных областей. Юмор спасает».

Вдохновляют Ксению современные украинские интеллектуалы. К примеру, она следит за книжными советами Эммы Антонюк. А больше гордится не личными, а семейными достижениями: «Мы потеряли практически все, но выстояли и начали заново на Полтавщине. И теперь есть победы в конкурсах и проектах. Главное – мы не потеряли друг друга».

На вопрос, который изменила бы в Украине уже сейчас, отвечает без колебаний: «Я сделала бы всех сознательными русофобами и дала бы Украине много оружия. Прошлое и настоящее доказывают: полагаться мы можем только на себя».

Несмотря на все трудности, девушка намеренно хочет строить будущее в Украине: «Я не вижу себя больше нигде. Даже в Польше, побывала там осенью 2024 года, почувствовала это не моя среда. Я рада, что мы остались в Украине, потому что наша миссия – развивать страну изнутри».

«Спрашивали, почему не иду в русскую школу». История Лизы

Елизавета с родителями покинула оккупированный Бердянск в августе 2022 года. Тогда девушке было 14 лет, и она закончила 8 класс. Весной 22-го школа Лизы так и не возобновила работу.

«Конечно, мне, как любому подростку, хотелось много живого общения и ходить в школу. Но я все-таки избрала свой родной класс, свою гимназию, своих учителей. Мы уехали в августе, поэтому все лето мои одноклассники и другие знакомые спрашивали, иду ли я в русскую школу. И отвечать «нет» было очень опасно, но и врать, что «да», противоречило моему мировоззрению. Поэтому мы пытались поскорее уехать, чтобы к 1 сентября уже быть в Украине», – рассказала девушка.

Лиза поделилась, что пока была в оккупации, круг ее общения сильно сократился. Подавляющая часть друзей уехала из города, а с оставшимися войну почти не обсуждали.

«Боялись, что, возможно, у нас и в наших семьях расходятся мнения. Так что я могу только догадываться, кто какую сторону избрал именно в то время. С людьми, которые были моими друзьями, мы уже не общаемся. Я даже не знаю, почему они остались там (в Бердянске – ред.). И буквально в первые месяцы, когда уехала из Бердянска, я посмотрела назад и поняла, что не поддерживаю связь ни с кем, с кем общалась до войны», – призналась бердянка.

Девушка объяснила, что выбрала Украину, потому что здесь родилась и всегда видела свое будущее на Родине. Лиза говорит, что к моменту выезда Бердянск был уже другим: серым и совсем чужим.

«Повсюду висели флаги РФ, ходили военные в форме. И я запомнила, что вокруг было огромное количество баннеров с надписями «с днем России». То есть выезд из Бердянска ощущался уже не как покидание родного дома, а как выезд из чужого города», – вспомнила бердянка.

Лиза говорит, что не хочет вспоминать Бердянск оккупированным, в ее воспоминаниях он навсегда свободен.

«Город, который я запомнила до 24 февраля 2022 года, очень живой, яркий, светлый. Город моего детства, моих ранних подростков с моими друзьями, поездки на велосипедах по нашему бульвару Шевченко. И вообще это дом, очень теплый город. Конечно, посетить Бердянск в деоккупацию я бы не смогла. Это противоречит моему мировоззрению и моей сознательной позиции», – подчеркнула девушка.

Уже находясь в Запорожье, Елизавета с отличием окончила Бердянскую гимназию №3 «Созвездие». В этом году девушка поступила в два университета, где планирует учиться параллельно. В то же время Лиза занимается танцами. Сверстникам, которые остаются в Бердянске, хотят, но по каким-то причинам не могут сейчас выехать из оккупации, девушка советует подождать до совершеннолетия.

«Просто дождитесь 18-летия и уезжайте в Украину. Страна сейчас нуждается в молодежи, которая позже будет ее восстанавливать», – призвала девушка.

ЧИТАЙТЕ НАС В ТЕЛЕГРАМ- КАНАЛЕ Мариуполь 0629

Отправляйте свои сообщения в Телеграмм-бот 0629

ОБСУЖАЙТЕ новости в нашей группе Фейсбук — Мариуполь Город-герой

СМОТРИТЕ нас на YouTube

Источник: 0629.com.ua

Предыдущая статьяБелый дом как бизнес: кто и как зарабатывает на власти Трампа
Следующая статьяУ Зеленского подтвердили, что россияне ударили по Кабмину «Искандером»